| Новости » Слово автору | ||
| В эпосе «Алтай-Бучай» тема охоты уступает место теме верности и измены, смене поколений батыров и теме мщения сына за отца. Кстати, последние две темы успешно решаются и в сказании «Маадай-Кара». Много сходств наблюдается в алтайских и башкирских эпосах и на уровне тематических мотивов. М.М. Сагитов обратил внимание на мотив «батыр выбирает коня» на примере башкирской версии эпоса «Кузыйкурпес и Маянхылу». Он пишет, что перед отправлением на поиски своей нареченной Кузыйкурпес приходит к табуну лошадей и бренчит уздой, лассом и ловит невзрачного коня, который на этот звук оборачивается на него. Как только герой садится на него, он превращается в крылатого коня, а в нужный момент человеческим голосом дает ему мудрые советы. Говоря об этом, автор заключает, что этот традиционный мотив характерен для эпоса тюрко-монголов (9, 132). Вспомним, например, мотива выбор коня героями алтайских эпосов «Малчи-Мерген», «Алтай-Бучуя», «Алып-Манаш» и, конечно же «Кезюйке и Баян», аналога башкирского эпоса «Кузыйкурпес и Маянхылу». Вот как выбирает коня Алтай-Бучай:Золотую снял узду,В воздухе ее потряс –Золотой раздался звон.Этим звоном привлечен,Крапчатый, в полоску, конь.. (2, 417). Увидев на вершине Белой горы саврасого коня, Кезюке бросает на него шестидесятисаженный аркан, который задевает облака на небе. Увидев это, саврасый сам прибегает к батыру и дает знать, что в нем видит сильного хозяина («Кезюке и Баян», 2, 110). Малчи-Мерген, герой одноименного алтайского сказания таким же способом, каким пользовался Кезюке, ловит чудесного богатырского коня, которого до него не удавалось поймать и подчинить себе шестидесяти богатырям, семидесяти ханам (2, 77). Сходство обнаруживается в башкирских и алтайских эпосах и в мотивах «герой оседлает коня», «батыр объзжает необъезжанного коня», «батыр отправляется на поиски жены (своей нареченной)», «батыр на свадьбе своей жены или нареченной». В башкирском фольклоре широко известен мотив «Не верь своей жене, верь своей собаке». На этот мотив построен сюжет ряда нравоучительных бытовых преданий. В одном из них повествуется о том, как во время отсутствия Муракая домя, его жену уводит казах-барымтачы. Егет догоняет их и дает знать жене, мол, пока барымтачы спит, убежим, однако та отказывается. Разбудив своего соперника, Му-ракай начинает бороться с ним, но не может одолеть его. Когда тот со-бирается убить его, Муракай просит жену помочь ему. Та отказы-вается, говоря, мол, она будет принадлежать тому, кто из них в едино-борстве одолеет своего соперника. Тогда Муракай обращается к своей собаке, которая сразу же бросается на соперника своего хозяина. Так, они вдво-ем одолевают казаха- барымтачи. В алтайском фолклоре мотив «Не верь своей жене, верь своей собаке» развернут до эпического сюжета. Так был образован эпос «Алтай-Бучуй». В то время, пока Алтай-Бучай долго отсутствовал дома, находясь на охоте, его жена Яра-чечен и сестра Очо-чечен приглашают к себе Арная и Чурая, живущих за семидесятью морями и семидесятью горами и предлагают им в жены. Вместе они и убивают его. В этом произведении сюжетообразующую функцию выполняет и мотив запрета. Уходя на охоту Алтай-Бучай запрещает жене и сестре пускать кого-либо из посторонних в аил. Если в произведении имеется мотив нарушения, то согласно неписаной внутренней закономерности сказок и эпосов, обязательно следует мотив наказания. Сочетание этих двух логически и хронологически последовательных мотивов и становится первопричиной развертывания первоначального мотива-основы до эпического сюжета.
Признаки близости эпических памятников алтайцев и башкирского народа не ограничиваются лишь вышесказанным. Они наиболее ярко выражаются, конечно, в общих для обоих народов сюжетах. На это на примере героического эпоса об Алпамыше впервые обратил внимание В.М. Жирмунский. При сопоставлении различных национальных версий сюжета этого эпоса, помимо кунгратской, узбекской, таджикской, огузской, алтайской, кыпчакской (в том числе татарской, каракалпакской, казахской), он использовал и запись башкирского фольклориста А.Н. Киреева. Этот исследователь отмечает, что запись А.Н. Киреева по сравнению с другими опубликованными вариантами башкирской версии эпоса об Алпамыше «отличается гораздо большей сохранностью, художественной целостностью и логической последовательностью» (4, 175).
Предыдущая страница | Страница 2 из 3 | Следующая страница |
||
| | Напечатать | Комментарии (0) | ||
| [29 декабря 2010] | Просмотров: Опубликовал: admika | Оцени статью! |
Информация
Комментировать статьи на нашем сайте возможно только в течении 30 дней со дня публикации.
{allpages}