| Новости » История | ||
| Выдающийся ученый-востоковед А.-З.Валиди изучением ранних этапов истории башкирского народа специально не занимался, но по данному вопросу оставил ряд очень интересных высказываний. В плане постановки вопроса в настоящей статье очень интересным является его предположение о том, что появление и распространение по Южному Уралу понятий «башҡорт», «башҡорттар» («башкиры»), «башҡорт иле» («страна башкир») могли являться следствием прихода сюда из южных районов Средней Азии группы племен с самоназванием «башљорт». В качестве доказательства проживания их в Средней Азии он признает сохранившиеся топонимические названия «башљорт» и «Башҡорт тауҙары» («Башкирские горы») [1]. Одновременно со своей стороны к приведенным двум топонимическим фактам можем еще прибавить названия города и области Вашгирд на юге Таджикистана, которые очень близки к этнониму «башҡорт» [2] и могут иметь общее происхождение.Приведенное мнение А.-З.Валиди мы, башкирские историки, находим многозначимым и работающим. Например, академик Р.Г.Кузеев полностью с ним согласился относительно прихода на Южный Урал из районов юга Средней Азии некоторых башкирских племен и отнес это событие к VII—IX вв.н.э. [3]. Мне оно тоже нравилось, но для окончательного его принятия до сих пор не хватало убе дительных археологических свидетельств, потому я воздерживался от публичных признаний. Теперь наша историческая наука, кажется, получила убедительные материалы, подтверждающие правдивость предположения А.-З. Валиди о приходе где-то в IV—VII вв. на Южный Урал группы населения из районов юга Средней Азии. Под этим археологическим источником сейчас подразумевается открытие на территории города Уфы большого средневекового города Башкорт.О городе Башкорт в числе крупных золотоордынских городов упоминает известный автор XIV — начала XV в. ибн-Халдун [4], а западноевропейские картографы XIV—XVI вв. в своих трудах его локализуют в устье р. Уфы, т.е. на территории современного города Уфы [5].О существовании средневекового города на территории г. Уфы сохранились убедительные сведения в русских источниках XVI—XVIII вв. Они были доступны выдающемуся русскому историку XVIII вв. П.И.Рычкову, который на их основе пришел к заключению, что на территории г.Уфы, по высокому берегу р.Белой, «простирался… великий город… верст на десять» [6]. Ему же принадлежит утверждение о том, что в этом городе находилась резиденция башкирского хана Турахана [7], погибшего в военном конфликте с ногайскими мурзами в самом начале XVI в. [8]. Известный московский профессор В.В. Трепавлов документально установил, что после гибели Турахана город Уфа становится столицей ногайских наместников, осуществлявших политическую власть над Башкортостаном до 1557 г., когда он вошел в состав Русского государства. Известно, первыми русскими переселенцами на территории г. Уфы в 1557 г. была построена деревянная крепость (Кремль). Теперь общепринято: эта дата считается годом основания современного города Уфы. В то же время вышеприведенные сведения письменных источников не оставляют сомнения в том, что на территории города Уфы до прихода русских существовал известный башкирский город Башкорт (по некоторым источникам «Имєн-љала» («Дубовый город»). Археологические исследования на территории города Уфы начались в 50-х годах ХХ в. и это явилось главной причиной того, что до сих пор не удавалось найти материальные следы этого города — предшественника современной Уфы в центральной части его территории. В результате состоявшихся в ХХ в. полевых исследований установлено, что территория города Уфы насыщена множеством различных археологических памятников эпох древности и средневековья, среди которых самым крупным и долговременным является городище Уфа-II, расположенное на высоком правом берегу р. Белой, на широком и длинном мысу. Средняя мощность культурных отложений составляет от 3 до 4 м [9]. Сохранились следы широкого, глубокого рва и высокой крепостной стены. В 2006—2009 гг. это городище явилось объектом масштабных охранных раскопок, давших сенсационные результаты.Раскопками выявлены: стратиграфия слоев крепостной стены шириной 11 м по основанию. Предположительно, основание крепостной стены состояло из ряда бревенчатых камер, заполненных глиной из рва. Крепостная стена много раз обваливалась, восстанавливалась; в ней происходили пожары, оставившие ясные следы. На площади, примыкающей к крепостной стене, обнаружены следы прямоугольных и округлых в плане жилищ, железо- и медеплавильных печей, большой ювелирной мастерской по изго товлению украшений из золота и множество других объектов. В этой части раскопа точно установлено, что все эти объекты монументальной архитектуры построены путем широкого применения искусственно созданного строительного материала на основе глины в опалубках. Слои такой глины толщиной от 3—5 см до 20—30 см чередуются с деревянными настилами, прослойками древесных углей, образуя сплошную стену высотой почти 3 м [10]. Следует подчеркнуть, такая строительная техника нехарактерна для лесных племен Урала, Западной Сибири и Среднего Поволжья, в то же время характерна для племен Казахстана, Средней Азии, Ближнего и Среднего Востока. Это наводит на мысль о том, что основателями и жителями городища Уфа-II были племена южного происхождения.Вещественный материал городища очень богат и разнообразен. В нем представлены все основные виды материальной культуры племен Южного Урала и прилегающих регионов (керамика, вооружение, украшения, хозяйственный инвентарь). Весь этот материал хронологически четко расчленяется на различные этапы в пределах широкого диапазона времени (V—XV вв.). В верхних слоях обнаружена россыпь (клад?) серебряных золотоордынских монет времени Тохтамыша (конец XIV в.).Городище Уфа-II находится в близком окружении еще 6 городищ и более 10 селищ, расположенных друг от друга на расстоянии от 300—400 м до 1,5—2 км. Пространство между этими памятниками в свое время представляло огромный некрополь (возможно, состоявшийся из ряда самостоятельных частей) в виде курганных и грунтовых могильников, где хоронились умершие жители городищ и селищ. Примечательно, что между городищами, селищами и некрополем выявляется полное культурное единство. Следовательно, в свое время они представляли составные части единого историко-культурного комплекса — большого поселения, под которым легко подразумевается средневековый город.Добытые в ходе раскопок материалы и вытекающие отсюда выводы историко-культурного и социально-экономического порядка в плане изучения истории и культуры башкирского народа и Башкортостана были настолько неожиданными и важными, что нуждались в критической и объективной оценке. С этой целью Академия наук РБ в 2007 г. обратилась в Институт археологии РАН (г. Москва) и Институт истории АН РТ (г. Казань), пригласив высококвалифицированных специалистов-экспертов. Наша просьба была удовлетворена и приезжие гости в качестве независимых экспертов в течение 2 дней внимательно знакомились с памятником, с составом находок и всей научной документацией, после чего, уединившись в отдельной комнате, подготовили и подписали свою резолюцию. Мы были готовы ко всему критическому, но содержание резолюции для нас было несколько неожиданным. Эксперты признали, что городище Уфа-II и связанные с ним памятники представляли долговременно существовавший город, а само городище Уфа-II являлось его цитаделью (Кремль). Они особо подчеркнули широкое применение в строительном деле жидкой глины в опалубках. По их мнению, городская оборонительная стена сооружена на раннем этапе функционирования цитадели и возведена по предварительному проекту и отражает существование определенной военно-фортификационной школы. Городище Уфа-II являлось административным, торговым, ремесленным центром, одним из узловых пунктов истории Урало-Поволжского региона.Заключение членов Экспертного Совета официально было подтверждено письмом директора Института археологии РАН А.А.Макарова в адрес Правительства Республики Башкортостан и Академии наук РБ [11]. Эти два се рьезных документа служат достаточным основанием для вывода о том, что на территории современного города Уфы с средневековья существовал его предшественник — город Башкорт. Заслуживает упоминания факт: ранее об этом несколько раз убедительно писали академик А.А.Мажитов и его коллеги [12]. Читателю будет интересно узнать, что в Средневековом Башкортостане были и другие города и о них оставили подробное описание арабские авторы IX—XII вв. Например, выдающийся ученый XII вв. ибн-Халдун пишет о городах Намджан, Гурхан, Карукийа, Кастр, Мастр [13]. В источниках приведены такие конкретные сведения, как расстояния между городами, о правителях, хозяйственной деятельности жителей, особенностях жителей, особенностях архитектурно-планировочного устройства и т.п. Характер этих сведений свидетельствует, что авторы источников хорошо были информированы об условиях жизни башкир этого времени, а это повышает их ценность.Среди вышеназванных городов IX—X вв., судя по текстам, самым крупным был Гурхан. От ост альных он отличался лучшей архитектурной планировкой, возделанной округой, множеством окружающих крепостей, «великолепными и совершенными» изделиями (оружие, седла) ремесленников и правителем, в распоряжении которого имелись многочисленные воины [14]. По этим перечисленным признакам город Гурхан очень близко напоминает город Башкорт, но эта мысль здесь приводится лишь в порядке постановки вопроса. Привлекают внимание историка семантика и происхождение названия города Гурхан. Оно состоит из двух слов: «гур» — склеп, могила, а «хан» — правитель (хан). Значит, город назывался «ханская могила» (Гурхан). Присутствие в этом названии слова «гур» (могила, склеп) заставляет вспомнить название «Гур-эмир» в Самарканде — мавзолея владыки Средней Азии рубежа XIV—XV вв. Здесь названия Гурхан и Гур-эмир равнозначные и общего среднеазиатского происхождения. Аналог с Гур-эмиром наводит на мысль о том, что город Гурхан получил свое название от величественного кургана (мавзолея?) выдающегося правителя-хана. Невольно возникает вопрос: может быть, он был основателем города Башкорт? Если иметь в виду, что основателей и происхождение названия города Башкорт мы склонны связывать с приходом на Южный Урал из южных районов Средней Азии собственно башкирских племен, то все вышеизложенные соображения приобретают логически связанную систему доказательств в пользу данного мнения.Роль и место казахстанско-среднеазиатского этнокультурного компонента в раннесредневековой истории Башкортостана нам, историкам-археологам, предстоит еще должным образом изучить и оценить. В подтверждение сказанного приведу два примера. Ал-Идриси пишет, что вокруг башкирского города Намджан имеются медные рудники и в них работают более тысячи человек, а выплавленную медь вывозят в Хорезм и Шаш (Ташкент). В этом сообщении просматривается государственная система организации добычи, плавки медной руды, а также доставки ее в отдаленные земли Средней Азии. Последнее предполагает существование хорошо налаженной караванной системы торговли между башкирами и народами Средней Азии. Важной статьей этой караванной торговли, видимо, являлись хорезмийский шелк и изделия тамошних ювелиров, присутствие которых в большом изобилии наблюдается в составе находок подкурганных захоронений VII—X вв. н.э. Есть случаи, когда в некоторых погребениях IX—X вв. встречаются фрагменты до 5 сортов хорезмийского шелка — остатки различных видов одежды умерших. Такой высо кий уровень торгово-экономических и этнокультурных связей, надо полагать, базировался на родственных этнических контактах, где главным было приход на Южный Урал значительной группы среднеазиатского населения.Хочется высказаться еще об одном аспекте истории города Башкорт. Есть предположение, что этот город и его жители могли иметь прямое отношение к возникновению и распространению по всему южно-уральскому региону понятий «башљорттар» («башкиры») и «башљорт иле» («страна башкир»). Важно подчеркнуть, что в арабской литературе IX—X вв. эти слова по отношению к Южному Уралу употребляются в давно утвердившихся понятиях, примером чему могут служить труды Салама Тарджумана, ибн-Хордадбека (IX в.), ибн-Фадлана, ибн-Русте, ал-Масуди (Х в.) и многих других. Следовательно, этапы сложения и распространения указанных понятий охватывают более ранние века. Этот процесс, на наш взгляд, происходил в следующей последовательности.Пришедшие около V—VII вв. с юга собственно башкирские племена («башљортттар») совместно с местным бахмутинско-турбаслинским населением основывают на территории г.Уфы город Башкорт и создают вокруг него государство, которое могло называться Башкортостан («страна башкир»). Если учесть, что в это время во всей широкой евразийской степи вновь возникшие города и государства вокруг него принято было называть по имени ведущей этнической группы государства, то данное предположение выглядит вполне логичным. Пришлые башкирские племена не придумали ничего нового и последовали этому традиционному примеру.Удобные природно-климатические условия, богатые залежи медной, железной руды, золота и других металлов, а также некоторая удаленность от южных степей, где происходили непрерывные миграционные процессы, создавали благоприятную обстановку для развития экономики, культуры и консолидации различных по происхождению, образу жизни и языку местных финно-угорских и тюркских племен в рамках формирующегося автохтонно башкирского народа.У нас пока имеется ограниченный круг источников, проливающих свет на характер взаимоотношений башкир со своими соседями. В середине IX в. страну башкир проездом на восток посетил арабский ученый Салам Тарджуман. Его поездка была согласована по дипломатическим каналам, что обеспечило ему сопровождающих из числа хазар и безопасность путешествия [15]. А вот большой караван арабов, насчитывающий несколько тысяч человек (мусульманские миссионеры, обслуга, охрана) в 922 г. по пути в Волжскую Болгарию шел через страну башкир, кажется, без предварительной договоренности. Очевидец этого события ибн-Фадлан пишет, что при переправе через реку Яик арабы «очень остерегались их [башкир. — Н.М.], потому [они. — Н.М.] самые … склонные к убийствам. Встречает [башкир. — Н.М.] человека в степи, отрубает ему голову и берет с собой, а тело оставляет» [16]. Не отвлекаясь на эмоциональные моменты приведенной цитаты, ее можно интерпретировать так: башкиры, как и многие другие народы Степной Евразии, старались такими жесткими мерами охранять свои внешние границы. От этого зависела мирная жизнь народа, его благосостояние, сохранность скота и всего другого богатства. Проезд же большой группы людей в составе делегаций требовал предварительного согласования на уровне правителей. В то же время источники дают знать, что случались частые вторжения вооруженных людей одной страны в другую с целью грабежа, примером чему могут служить сообщения арабских авторов IX—X вв. о набегах волжских болгар в башкирский город Карукийа [17]. О характере взаимоотношений башкир со своими южными соседями сообщает арабский автор XI в. Гардизи. Он упоминает башкирского хана Баджурта (Башкорта), к которому хазарский каган обратился с просьбой быть посредником в регулировании возникшего конфликта между кыргызами и хазарами [18]. По-видимому, это событие происходило в IX в., т.к. уже с конца IX в. хазарский каганат вступил в полосу своего упадка, а в 965 г., после успешного похода Святослава в Хазарию, она как государство перестала существовать. Из данного источника явствует, что Башкортостан пользовался достаточным авторитетом в регулировании возникающих сложных межгосударственных проблем. Одновременно он свидетельствует, что в IX—X вв. у башкир популярным считалось имя Башкорт и его носили знаменитые ханы.
|
||
| | Напечатать | Комментарии (0) | ||
| [23 сентября 2010] | Просмотров: 212 Опубликовал: admin | Оцени статью! |
Информация
Комментировать статьи на нашем сайте возможно только в течении 30 дней со дня публикации.
{allpages}