| Новости | ||
 Двукратная олимпийская чемпионка и 27-кратная рекордсменка мира в прыжках с шестом Елена Исинбаева призналась, что всегда панически боялась поражения, а также рассказала о дружбе с Динарой Сафиной и переезде в Монако. «Поражения я боялась этого панически, но, как выяснилось, совершенно напрасно. Как-то Ли Нин, великий гимнаст, трехкратный олимпийский чемпион, глава компании — моего спонсора, сказал мне: «Знаешь, проигрывать больно, но еще больнее, когда все, кого ты считал близкими людьми, друзьями, начинают бросать в тебя после поражения камни. Ты должна быть готова к этим ударам и научиться прятать свою боль ото всех». В меня после провального чемпионата мира ни один камень не полетел. Валентин Васильевич Балахничев, президент федерации, в ответ на мои заклинания «простите, простите» сказал, как отрезал: «Лена, прекрати! Своими победами ты завоевала право на проигрыш». И тренер Виталий Афанасьевич Петров успокаивал: «Лена, ничего страшного, так бывает со всеми». Если бы хоть один человек упрекнул меня: «Как ты могла, мы на тебя надеялись, верили», — то все, кранты, я бы не вышла из состояния «комы». Я вам сейчас признаюсь в том, о чем никогда никому не говорила. Вы не представляете, как я всю свою жизнь боялась проиграть. Мне казалось, что я опозорюсь на весь мир и не переживу этого ужаса. Страх этот съедал меня изнутри, я его запихивала глубоко-глубоко, чтобы, не дай бог, кто заметил. И вдруг проиграла. Всю ночь прорыдала в подушку: «Боженька, ну почему так, неужели я этого заслуживаю, я столько работаю, я этого не переживу…» А наутро мне стало так стыдно за свои слезы, за свои мысли. Думаю: я жива-здорова, родные тоже, все самое страшное, что могло случиться в спортивной жизни, — случилось. Так иди работай, борись, доказывай. И с меня спал колоссальный груз, я такую легкость вдруг почувствовала… В 2005 году я переехала в Монако, так как компания, которая ведет мои дела, располагается там. Это был тихий ужас! Там сплошь живут богатые люди, а я себя такой не считала, одевалась не так, как принято, похуже. Чувствовала себя гадким утенком. Языка не знаю, порядков тоже. Боялась, вдруг меня кто-то о чем-то спросит. А что отвечать? Мычать что-нибудь нечленораздельное? А потом, русская, молодая. Вдруг подумают, что я девушка легкого поведения. Мне было так страшно, что первые полгода из дома боялась выйти. Агенты мне сказали: «Лена, вот наши телефонные номера, 24 часа в сутки мы с тобой». Но они не учли русский менталитет. Да как же так я буду звонить, людей по пустякам беспокоить? В конце концов они поняли, что я лучше с ума от ужаса сойду, чем позвоню, сами стали приходить, вытаскивать меня в мир. На светские мероприятия ходили впятером — я, три агента и Сергей Бубка. Сядем за стол, он мне шепотом: «Здесь вилка для рыбы, здесь нож для мяса». Я ему: «Ага, понятно». Через секунду снова шепчет: «Спину выпрями». Выпрямила. Сижу как манекен, боюсь шелохнуться, а в голове молоточки стучат: вилка, нож, спина, спина, вилка, нож… У меня что-то спрашивают, я, как собака, преданно смотрю, но ничего не понимаю. Мне переведут, отвечу. Через полгода освоилась, сама ко всем подходила: Hello, how are you? Потом соседи стали меня узнавать: «Вы спортсменка?» Я на плохом английском им про себя рассказываю, а в голове только одно: за проститутку не принимают — и слава богу! Машину купила, ездила, новые места открывала. За людьми наблюдала: как одеваются, как говорят, как ведут себя. Впитывала все как губка. В какой-то момент поймала себя на мысли, что больше ничего не боюсь, я спокойна. Знакомые появились, друзья. Однажды играли с тренером в теннис. Смотрю, на соседнем корте девочка и лицо у нее такое знакомое. Пригляделась — вроде Динара Сафина. Решила подойти. Точно, она. Разговорились. Подружились. Стали вместе ужинать, в гости друг к другу ходить, девичьи разговоры вести. Динара — молодец, такая трудяга, пашет на тренировках как ломовая лошадь. Когда тренируюсь, думаю про себя: точно пашу. А на других посмотрю, кажется, это они пашут, а я просто работаю. После переезда родители сказали, что я резко повзрослела, стала самостоятельной, жесткой. Но у меня характер такой — боевой. Знаете, как меня называют? Дитя гор. Потому что кровь во мне атомная! Папа дагестанец, мама казачка — ураган. Когда я бушую, меня никто не трогает. Знают, что перебешусь и успокоюсь. Если я на взводе, то могу сорваться из-за одного сказанного слова. Рявкну так, что кругом тишина. Для спорта такая мощь — это шикарно, поскольку надо идти к цели напролом, пробиваться, добиваться. В жизни же нужны гибкость, сдержанность, и мне страшно, что не всегда могу себя сдерживать. Правда, если не права, то признаю ошибки и извиняюсь. С родными стараюсь быть мягкой, они и так очень переживают, когда смотрят мои выступления по телевизору. Мама всегда плачет, не останавливаясь, и заклинает: «Взлетай дочка, взлетай». А дочка не взлетела, у нее ноги заплелись. Я звоню домой и спокойно говорю: «Мама, привет!» В ответ: «Доченька!» И как в трубку зарыдает: «Ой, доча, мы на тебя смотрели и думали, какой же ты еще ребенок беззащитный. Боже, какая ты маленькая, мы только сейчас это поняли». Папа после моего проигрыша в Берлине плакал первый раз в жизни, он же гордый кавказский мужчина. На меня невозможно надавить. Я сразу на дыбы. Я же вся такая гордая, самоуверенная. Вот и понесла в Берлине наказание. Когда все время на высоте, кажется, что ты там навечно прописался. Думаешь: «Ну чего там 4.80, я и в мертвом состоянии прыгну». Как оказалось — нет. Состояние физическое было хорошее, но с головой оно не контактировало. Когда тело в секторе, а мысли в другом месте, будет ноль. Во время разбега и прыжка мозг должен сконцентрироваться на движении и передать в мышцы информацию о правильном толчке и разгибании. Это мгновенное переключение, оно занимает доли секунды. А когда бежишь в разобранном психологическом состоянии и думаешь о том, что будешь делать завтра, то всегда окажешься в пролете. Я не могу распыляться и должна идти по одной дороге. Конечно, приятно, когда ты свою радость или печаль можешь разделить с близким человеком, и я мечтаю о семье, но… По большому счету для спорта у меня осталось четыре года, на все остальное — целая жизнь. Если я сегодня буду зацикливаться на тех вопросах, которые в данный момент не решаемы, тогда какой смысл о них думать? На чемпионате мира в Москве в 2013 году (я его для себя определила как последний старт в карьере) мне будет 31 год. Времени осталось мало, а успеть надо многое. У меня есть цель, я ее еще не достигла и должна к ней идти. Я ответственна перед людьми, которые на меня поставили», — рассказала спортсменка. www.sovsport.ru
|
||
| | Напечатать | Комментарии (0) | ||
| [14 декабря 2009] | Просмотров: 192 Опубликовал: admin | Оцени статью! |
Информация
Комментировать статьи на нашем сайте возможно только в течении 30 дней со дня публикации.
{allpages}